_dmi писал(а):Может и не про тайгу. Но фильм не плохой.
Может, и не про тайгу, но фильм, как мне кажется, укладывается в тематику таёжной жизни полностью. Здесь ведь не в отсутствии\наличии леса вокруг дело, а совсем в другом. В том мироощущении, в том взгляде на жизнь, которое есть у человека, живущего не в привычном большинству мире, а вот в таких вот условиях "фронитра": есть ты, и есть природа, которая тебе диктует свои условия. Есть мироощущение (если хочешь - философия) людей, которые в таких условиях живут. Живут не вынужденно, а добровольно. Кто мешал герою фильма начать таксовать? Кто мешал устроиться охранником в супермаркет? Да никто не мешал, большинство на его месте так бы и поступило. Не знаю (точнее - не смогу сформулировать) что ему помешало. Заметь, в фильме герои всего раз или два говорят о зарабатываемых деньгах, да и то без особой страсти, зато рефреном проскакивают фразы "это будет плохо для комбината", "производству это не на пользу" и прочее в таком же ключе.
Это просто другая система ценностей. Именно об этом я и пытаюсь писать в данной ветке. Я ее, эту систему, не пропагандирую и не рекламирую; я просто рассказываю о том, что она есть. Везде есть, она рядом, нужно просто захотеть ее увидеть. Это просто другой, непохожий на массовый конвейерно-офисный, мир, это просто другие принципы и приоритеты. Тот мир, к которому тянутся многие, а попасть отваживаются далеко не все. Мир реальных (и нормальных) человеческих отношений, мир, где тебя оценивают не по количеству нулей на кредитке, марке часов и номеру автомобиля, а по тому, чего ты действительно стоишь. Мир, о котором писали многие, начиная от Лондона, и заканчивая Куваевым... Впрочем, я об этом писал не раз. И мир этот весьма далек от современных устоявшихся шаблонов политкорректности и толерантности. Он далек от пресловутого "общества потребления", культа денег и вопроса "скажи мне, чей Крым?". В фильме показан маленький кусочек этого большого мира; показан без обычной в таких случаях чернухи и не менее обычной "развесистой клюквы".
***
В стекле тракторной кабины отражаются плывущие облака и пронзительно-синее майское небо над перевалом. Сквозь стекло на меня смотрит тракторист Андрюха, и, убедившись, что я поймал его взгляд, вопросительно дергает головой: чего, мол? Андрюха с прошлой вахты ничуть не изменился. Те же толстые очки в роговой оправе, сдвинутые на кончик носа, та же черная вязаная шапочка-чеченка, неизвестно каким чудом удерживающаяся на затылке, та же белая лысина над загорелым дочерна лицом.
Окидываю взглядом тракторные сани, разложенный и принайовленный груз и умостившихся на нем товарищей. Все нормально. Утвердительно киваю Андрюхе головой и для верности машу рукой: поехали, мол!
Бульдозер сурово взрыкивает, выплевывая в праздничное синее небо клуб солярного перегара, рывком дергает сани с места и натружно урча начинает ползти в перевал. Я, закрыв глаза, откидываюсь на спинку рюкзака и сдвигаю кепку на лоб. Левая рука на автомате лезет в карман "горки", нашаривает там сигареты и зажигалку, и я закуриваю. Это - особенная сигарета. Она далеко не первая за день (точнее, за те сутки, которые я сюда добирался), но она... другая. Я чувствую. как сознание освобождается из липкого плена дежурной информации о ситуации на Украине, курса доллара, саммита ЕС и пожаров с наводнениями... уж и не важно, где. Я чувствую, как мое сознание вымывается и уходит из информационного половодья. Я чувствую, что время останавливается, замирает, как будто его пустили сначала в замедленном воспроизведении, а потом и вовсе нажали на паузу. Я знаю, что когда я отсюда выйду на Большую Землю, или, как у нас говорят, "на волю", оно снова сорвется в галоп и утащит меня за собой в обычную свою стремнину малозначительных для меня фактов, ничего не значащих явлений и всего того, что называется "современным информационным обществом". И пусть. Но это будет потом, нескоро.
Я лежу на спинке рюкзака с закрытыми глазами, слушаю визг санных полозьев по скальнику и их чавканье в глине, слушаю подвывание дизеля на подъемах, слушаю молчание попутчиков и лицо мое потихоньку, исподволь, начинает расплываться в улыбке. Я знаю, что те, кто едет со мной, сейчас задаются теми же, что и я, вопросами: а как у нас нынче со связью? Будет, или как обычно? А что по топливу? А как дорога, дойдем ли? А что с подвозом воды? Я открываю глаза, резко сажусь и оглядываюсь. Я вижу лица своих коллег, расцветающие такими же, чуть неловкими и чуть ироничными улыбками. Улыбками со скептически поднятыми бровями. Улыбки людей, которым рассказали очень интересную штуку, в которую очень хочется, но очень сложно поверить. Улыбка моя абсолютно такая же, как и у всех остальных. Я щелчком отправляю бычок в грязь и сдвигаю кепку на затылок. Ну здравствуй, тайга, век бы тебя не видеть! Наконец-то я к тебе вернулся!
Если бы я был писателем, то описал бы свою мысль именно так.