Доброго вам, дорогие мои телевидеорадиослушатели «Таёжного радио». Вот и завершилась экспедиция Таежки, о которой мы мечтали 15 лет. Как нынче модно говорить – «закрыли гештальт» о Приморье. Появилась эта мечта просто – что же может быть дальше, чем Дальний Восток? (И пожалуйста,
SPavelS, не нужно вот тут хмыкать!))) И что может быть лучше, чем забраться за край географии? К тому же – дед
Большого Палыча воевал в Приморье и Манчжурии с 1936 по 46 годы. К тому же – сам
Большой Палыч некоторое количество этапов своей трудовой и спортивной биографии провёл во Владивостоке и окрестностях. К тому же мне дали путевку в санаторий «Приморье»… А потом понеслось – у нас обнаружились родственники в тех краях, причём уже по приезду, и весьма адекватные родственники, должна вам сказать. Как точно подметил наш новообретенный родич
MadPaul: «Мы за три недели бок о бок даже ни разу поругаться не сумели!» В общем, в эту поездку мой слоган «
Мобиба объединяет» развернулся на полную катушку и приобрел себе напарника: «
Прекрати думать мои мысли!». Помнится, в процессе обсуждения нашего визита Паша (
Mad) волновался, «как сойдутся девочки» (заметьте, про себя с Палычем он всё заранее понял!). Девочки же через пару часов по прилету Таежки, мирно шурша на кухне под «Капитанский ром», беседовали примерно в таком ключе: «…Ну и прикинь, Вика говорит.. В смысле – какая Вика?.. Ах да, мы ж только сегодня утром познакомились, ты можешь и не знать». Лично я в эту поездку жалела только о том, что с нами нет Оксаны Мобильной и Саиды Скорчевны – нам было бы, о чем пошуршать!


Четыре дня в неделю с утра пораньше мы исправно принимали ванны внутрь, посещали лечебную физкультуру и ингаляции, стойко преодолевали лазеротерапию и электрофорез, знакомились с владбифштексом и зразами по-приморски, нервно обнюхивались с чёрными белками и ленивыми санаторными котами… После обеда – «ближние экскурсии», как это обозначено в сан-кур книжке. Выбирались в город и ходили, ходили, ходили… Для меня, жительницы Западно-Сибирской равнины, сопки Владика стали откровением. Я не могу сказать, что я вусмерть тренированный пехотинец, но, например, пешие перебежки в галошах по песку Томской области перенесу. Здесь же, пройдя днем 5…7км в трекинговых кроссовках, к вечеру осознавала ногопопные мышцы, о которых и не подозревала (ну или забыла). К слову – аборигенам, видимо, естественного рельефа мало, поэтому в городе почти нет наземных пешеходных переходов, в 90% случаев это виадук (авиадук либо акведук на приморском диалекте). Площадь борцов за власть Советов, городская набережная («набка» ©), Авто-ретро музей, зоопарк в Садгороде, Светланская – центральная улица, Морской и ЖД вокзалы, Владивостокская крепость… Уууф, что еще? Приморский океанариум, Музей ТОФ, многочисленные памятники и места боевой славы, рыбные рынки и детские площадки, китайские кафешки-чифаньки и европейские торговые центры.. «Тысячи их», но всё меркнет перед ликом и запахом Моря! Оно везде – в названиях ларьков, топонимах, барельефах и граффити, его запах разлит в воздухе и отпечатан солью на губах. Его видно почти с любой точки города, оно окружает тебя, манит и берет в свой терпко-солёный плен – боюсь, что это осталось во мне навсегда. Я как-то сразу и полностью поняла «старую морскую барракуду»
Пашу, который морем – нет, не бредит, он им живет, хотя уже давно «сошел на берег». Проблема лишь в 3500км между мной и морем… Оно холодное, жёсткое и резкое – сперва. Сначала я даже испугалась – ветер рвёт волосы, песок норовит залезть в самые уязвимые места, ноги застревают в иссушенных зимой водорослях, чайки кричат непристойности тебе вслед… А потом Безумные вывезли нас на Витязь…
«Марина, вы же в Приморье собирались?!!! Откуда фото с Тая?»
Вообще алкотур был запланирован в Андреевку, это село в Хасанском районе. Тот край живет туризмом, и ребята заранее бронировали нам номера в модном местном отеле «Океан», но по пути мы захватили и Славянку, и Посьет, и собсно сам Хасан. Прошли частично по пути боевой славы Сергея Григорьевича Гынгазова. От «Океана» ездили «звездочкой», на круг получилось 640км по спидометру. Бо’льшую часть пути
Палыч рассказывал о своих приключениях в этих местах 30 лет назад, из серии: «А вот тут Шевелёв покойничек, тренер наш, гонял нас, как сидоровых коз. Слегка косячнул – по колено в воду – и 5 км бегом. Ну, чем сильнее косячишь, тем глубже заходишь…» Ехали, останавливались у мемориалов, выходили посмотреть на воду, сфотать Маленького Палыча в каком-нибудь танке, коих в тех краях немеряно, читали таблички из серии «Здесь проходит миграционная тропа леопардов, поэтому вот вам километровый туннель, ездите по нему, не мешайте животинкам», ну и прочие местные экзотарии изучали. Да, я море видела, нюхала и даже немножко трогала – правда, в городе, вблизи от жд станции. А потом меня привезли на Витязь.

Митя тут же потребовал свободы, купаться и помыть машину. Пологий берег, песком переходящий через сухую ламинарию в пенящийся прибой, крошащиеся на ладони морские ежи, бриз, через сердце проникающий в тебя… Перед тобой – стихия, которая вот только сейчас готова обласкать носки твоих ботинок. Но где-то-там-вдали слышно, как глухо и свирепо рычит эта масса воды, такая живая и разумная. Кажется, что если ты прислушаешься еще чуть-чуть сильнее, то ты услышишь и поймешь, ЧТО море шепчет тебе… Но за спиной – отели и дачные домики, на кромке прибоя нагло колышатся бутылки от Пепси, прибрежная галька разорена шинами… Слегка не то… а вот чуть вдалеке… «Марина!!! Куда ты?! Зачем ты тащишь с собой Юлю?!! Девочки, вы сошли с ума?!!!! Тут же крутой спуск?...»

Сопка хрустит под ногами прошлогодним бурьяном, под пятками предательски осыпается казавшийся таким надёжным уступчик, сонный куст внезапно режет беззащитную кожу ладони. Но внизу – ещё немного! Вот же я! – ждёт меня море. В мою просяще вытянутую руку оно кидает горсть легкой пены, которая растворяется у меня между пальцами, оставляя лишь сладкий запах гнили и мягкий наждак соли. К ботинку прибой подкинул крупную створку раковины, поросшую морским жёлудем. Я подумала – а чем не кубок?.. Мы пили с морем его солёное вино на брудершафт, и мне казалось, что оно совсем не против перейти со мной на «ты». А может быть, и ещё ближе?..
В последнюю ночь марта «животный магнетизм» ©
MadPaul’а победил ханжескую мораль администрации отеля. Звёзды удивлённо моргали: что за волшебный фонарь мягко светится у самой кромки прибоя Японского моря? А это Таёжное радио и Безумная семейка выставила «Кайфандру» на пляже отеля, чтобы перейти с морем в самые близкие отношения.
Кайфандра, теплый пол, баллон воды, ведерко… Питьевая вода, полотенчики… Минералка, плед для Мити… Через полчаса в свете фар по зимне девственному пляжу была вытоптана вполне себе ходибельная тропка. Песок непривычен – очень крупная фракция, и цвет – глинистый, рыжий, с переливами в красную ржавь. Сперва он груб, а потом привыкает к тебе и уже не так сильно злится на первые топчущие его в этом году босые пятки. В малом объеме Кайфандры иссушенная зимними ветрами ламинария пахнет терпко и оставляет на губах томный привкус бездны. Песок, нагреваясь под печкой, светится янтарным пламенем. За тонкой стенкой призывно вздыхает море, и мы замолкаем в блаженной солёной неге.
И вот – генератор пошёл! Первые восхищенные вопли плавно переходят в глухое «ууух» где-то под уровнем коленок – все прячут головы и только Маленький Палыч кричит: «Я уже посидел в бане! Папа, ты обещал мне море!». Правда, через три минуты это звучало как «Я не хочу больше купаться! Отпусти меня», - и еще через одну: «Верните меня в море!»
По возвращении Мити в лоно Кайфандры можно было и слегка расслабиться. Итак,
Палыч, делай раз! Первый пошёл
А теперь – в море на счёт два! Ииии – на счёт три! – на берег!!!!
В воду
Палыч входил, как ледокол «Красин» во льды – с трудом и нецензурной лексикой. Выходил молча. Кстати, термометр на отеле утверждал, что вода плюс два сантиметра, эээ, градуса. Греться
Большой решил на берегу, но за бортом бани – подслушивая наши сталеварские всхлипы и диалог на тему «кто быстрей сольется». Слилась я
Море ждало меня. Ущипнуло меня за подошвы, ударило под коленки и резким объятием прижало к своей груди. От неожиданности я задохнулась и вскрикнула. «Эээх, глупышка», - шепнуло мне между лопаток и рывком подняло на ноги. «Беги, грейся»…
Взращённая океаном Юля на правах старой знакомой панибратски окуналась по-быстрому и быстро же врывалась в облако пара в Кайфандре. «Точка-тире» – назвала она это и очень сокрушалась, что на месте стационарного базирования их Десятки с морем напряжёнка.
Паша обещал исправиться и водоём для азбуки Морзе.
Близились полночь и нервное истощение ©… Распаренные, просоленные, счастливые… Лишь одна неприятность технического характера слегка подпортила нам настроение, но об этом уже
Паша позднее расскажет. Мягкий лунный свет и контрастно жёсткие фары Безумного Лексуса освещали мокрый песок, сонное море и блаженно улыбающихся нас. Мы молчали – так, как это бывает в кругу людей, которым есть, о чем поговорить. Холодало, дымок из трубы начал иссякать, влажные полотенца начали становиться из прохладных неприятными. «Эх, глупышка, - шепнуло неподалёку. - Иди, грейся…»
Сны у меня этой ночью были… Не расскажу. Едва открыв глаза, схватила чашку кофе и рванула на берег, радуясь, что все ещё спят. Горячий кофе под первую сигарету и плещущее у подошв ласково-ледяное Японское море, кисея тумана на плечах и резко подобревшие ко мне чайки… Внезапная бабушка, собирающая на пляже морскую капусту – «надо щаз набрать, пока сухая с зимы, под клубнику первое удобрение!»… Неведомо откуда приплывший буй, уже облепленный хитином морских гадов… И дыхание моря. Я всегда считала, что это такой литературный ход, метонимии и прочие синекдохи. Сейчас же готова руку – правую! – на отсечение отдать, дышит оно, дышит!
Отдышавшись слегка от путающей мысли романтики, пошла готовить иллюстрации к моей будущей диссертации на звание кандидата мобибийских наук на тему «Лексус как средство сушки Кайфандры туманным приморским утром».
Оставшиеся две недели я ходила к морю, и оно не было холодно ко мне, но было уже немного по-другому. Не осталось то самое первое чувство влюбленности… Остались лишь воспоминания о дыхании моря под звездным небом. О сладком томлении в груди… Острой любви к жизни. Желание кричать в ночь о своём счастье так, чтобы любой морской еж, растерявший свои иголки в иссушенных бризом водорослях, понял тебя и вторил тебе! По-моему, это не влюблённость. Это любовь.
А это уже не мы. Это до нас. В XVI веке!..